Блестя силиконом, морщиня резиной,
Я быстро расстался с аптечной витриной,
Я был оптимизмом наполнен обильным,
Мне жизнь представлялась цветным кинофильмом.
И вот, наконец, упаковку сорвав,
Мужчина, проверив, что я не дыряв,
Меня накатал для любовных баталий
На нежную кожу своих гениталий.
Меня, как Матросова, кинули в бой.
Закрыть амбразуру я должен собой.
Отброшены страхи ненужных сомнений,
Упругие складки краснеют от трений.
Когда до оргазма осталось недолго,
Меня окрылило сознание долга:
Мне ПЛЮНУЛИ В ДУШУ, мне ПЛЮНУЛИ В ТЕЛО,
Но я погибаю ЗА ПРАВОЕ ДЕЛО!...
Какой трагичный всё-таки финал! —
Сказал презерватив, упав под койку.
Всего один лишь раз любовь познал
И тут же оказался на помойке.
А сколько ждал! А сколько было грёз!
Мечтал о чувстве, о большом, красивом...
Но вышло так... обидно прям до слёз!
Как плохо всё же быть презервативом...
Муж пришёл с работы злой.
Пнул кота под зад ногой.
Попугаихе Кокетке
Он захлопнул дверцу в клетке.
Сыну: — Подь сюда, сынок!
Покажи-ка дневничок!
Дочь! Сними своё рваньё!
Всё же видно, ё-моё!
Тёще: — Мама, загостились!
В Мухосранск бы свой катились!
На супругу рявкнул: — Жрать!
Распустились, вашу мать!
Выплеснул свой яд на всех,
И спокойно лёг в постель.
Все на цыпочках ходили,
Утром все его простили.
Кот Василий не простил —
"Кучку" в тапок наложил...
— Что у тебя здесь за тату:
Прямоугольник, цифры и слова?
— Гараж вчера супруге открывал,
Педаль нажала, бестолочь, не ту...
Я выпустила из бутылки Джина.
Должна признаться, симпатичный Джин.
Такой эффектный, молодой мужчина,
И выполнить желанья предложил!
Ну а какие у меня желанья?
Я и не очень верю в волшебство.
Но всё ж решила быть оригинальной,
И попросила ласково его:
"Ах, милый Джини, я мудрить не буду,
Мне ни к чему рубины, серебро.
Ты лучше вытри пол, помой посуду,
Почисть палас, и вынеси ведро.
Погладь бельё, потом сходи на рынок,
Когда вернёшься — приготовь обед,
И надо б разморозить холодильник,
И что-нибудь придумать на десерт".
Крутился Джин, как белка в поговорке,
Разбил плафон, рассыпал порошок,
Поранил себе палец в кофемолке,
И утюгом штаны свои прожёг.
И выдохся, упал на покрывало,
Не в силах ни творить, ни колдовать,
А я ему на ушко прошептала:
"Прими-ка душик, и пойдём в кровать".
Скривился Джин и с горькою ухмылкой:
"Помилуй, Госпожа, уже нет сил!"
И вдруг полез стремительно в бутылку,
И пробочку потуже закрутил.
Мужчина средних лет, как вобла тощий,
В трусах одних по комнате ходил
И на жену, и на родную тёщу,
Тоску своим обличьем наводил.
— Оденься хоть, у нас ведь не витрина,
В окно вон люди смотрят на тебя!
— Пусть видят все, — в ответ сказал мужчина,
— Как с тёщею вы кормите меня!
— Ну, коль ты эту тему тронул Вася,
Жена его продолжила пилить,
— Трусы сними и голым оставайся,
Что б видели, за что тебя кормить!
Говорил старухе дед:
— Помнишь, бабка, в 20 лет,
Как ты прыгала козою,
Увидавши мой букет?
Отвечала бабка деду:
— Что козёл ты, спору нету.
Свой единственный букет
Помнишь восемьдесят лет!